Работая с материалами о деятельности морских портов и портовой отрасли, я стал все чаще сталкиваться со случаями вопиющего недопонимания сути прошедшей в минувшем году (и объявленной два года назад!) реформы отрасли. Недопонимания – со стороны представителей власти. И я говорю не о каких-то тонкостях, доступных только «суперкомпетентным» экспертам, а о базовой вещи: что такое порт?

И такое недопонимание уже имеет свое негативное влияние, так как дает фактические (хоть и не законодательные) возможности некоторым государственным стивидорным компаниям претендовать на статус БОЛЕЕ равных среди равных, причем при поддержке представителей местных властей – областного и городского уровней. А это создает предпосылки для создания неравной конкуренции в отрасли и фактически блокирования реформы.

Портовая реформа 2012-13 годов кардинально изменила подходы и принципы взаимоотношений внутри отрасли. Поэтому сегодня нельзя ничего воспринимать «по старинке». А именно так по-прежнему многими руководителями (да и, чего таить, самими директорами государственных портовых операторов) воспринимается понятие «порт». Реформа отрасли обсуждалась не один год, все давно должны были понять, что порт – это уже не предприятие, это понятие географическое. Это территория, на которой работают предприятия различной формы собственности (пункт 6 статьи 1 закона о портах). На равных правах. Следить за этим равенством призвана Администрация морпортов Украины (АМПУ).

Отсюда же – трансформация статуса госпредприятий (ГП) в формате «N-ский морской торговый порт». До реформы – это и были те самые порты с набором всех административных, надзорных и регулирующих функций, полновластные хозяева акваторий. Сегодня – и это очень важно понимать! – это СТИВИДОРНЫЕ КОМПАНИИ (пункт 11 статьи 1 закона о портах). Имеющие, в отличие от остальных, государственную форму собственности, но – те же статус и права, что и частные стивидоры. Выполняющие сугубо хозяйственные функции, на что, впрочем, законом им даны все права и возможности. И рядом с которыми работают частные стивидоры (не менее, а нередко – и более эффективно).

Тем удивительнее читать и слышать заявления ряда руководителей, свидетельствующие о тот самом недопонимании, упомянутом мной ранее. Губернатор одного из морских регионов на днях заявил, что местный морской порт «является филиалом АМПУ» – и ему необходимо предоставить статус юридического лица (!). И тогда он, мол, сможет распоряжаться своими средствами (надо понимать, речь шла о портовых сборах, так как прибыль у стивидоров никто не забирает). В другом регионе один из руководителей местной мэрии заявил, что «порты находятся в удручающем положении, у них забрали портовые сборы, которые надо вернуть тем, кто их зарабатывает». Надо ли пояснять, что он говорил именно о ГП «… морской торговый порт» – стивидорной, подчеркиваю, компании.

А как же тогда частные стивидоры? Которые точно так же работают, приводят к себе суда и дают государству (заметьте этот момент) те же портовые сборы. Лично я вижу, что по своей экономической значимости они в большей степени являются портами, чем громоздкие ГП. Но никто и никогда не скажет: «Дайте им часть портовых сборов».

В одном из небольших портов, где я оказался по профессиональным задачам, местные работники, говоря об администрации, филиале АМПУ, мне прямо заявили, что «им так и не объяснили, что это за «государство в государстве», почему у них раздутые штаты, которые выполняют ту же работу, что и их управление, и почему они забирают деньги порта». Вот так, ни много ни мало… Да что там говорить: инициаторы скандальных (прямо скажем) изменений в портовое законодательство, находящихся сейчас на рассмотрении Верховной Рады (касающихся ликвидации АМПУ), в пояснительной записке к законопроекту «посетовали» на создание «ненужных» штатов и излишнее дублирование функций между юридическими, техническими, бухгалтерскими и прочими отделами АМПУ и… «портов». Каких «портов»?! В государственном понимании, филиал АМПУ – это и есть порт. И его управленческие службы никак не могут дублировать функции управленческих отделов стивидорных компаний, пусть даже и государственных. У этих структур абсолютно разные задачи! По такой логике, юридические отделы администрации порта и любого частного стивидора тоже «дублируют» функции? И бухгалтерия? И все прочие управленческие отделы? Согласитесь, я говорю совершенно простые и понятные вещи, но почему-то они сегодня стали предметом обсуждения.

Я понимаю, что целью многих подобных заявлений является отдать портовые сборы (или часть их) стивидорам, работающим в статусе ГП. В конце концов, местные власти надеются получить долю этих денег в бюджет, и их волнение понятно. Но как раз такое перераспределение средств и неприемлемо – и с точки зрения мировой практики, и с точки зрения нашего законодательства. Я уже не говорю о том, что создание настолько неравных условий между стивидорами просто «парализует» отрасль. Законодательно такой «финт» можно оформить, только отменив портовую реформу, построенную на принципах разграничения административных и хозяйственных функций. Надо ли говорить о международной инвестиционной изоляции украинской морской отрасли в таком случае?

Реакцию частных стивидоров Украины на возможные изменения портового законодательства мы уже знаем. Они сказали «нет». И надо помнить, что они не просто «частники» – они инвесторы. И при этом их позиция строится всего лишь на тезисе «не мешайте нам работать». Государственные же стивидоры опять пытаются занять привычную нишу «дайте нам денег» (слава богу, не все: к примеру, руководство ГП «Морской торговый порт Южный» поддержало заявление частных стивидорных компаний, выступивших против ликвидации АМПУ). В конце концов, надо признать, что портовая реформа – это самое удачное, что было сделано за последние годы в транспортной отрасли. И именно она способна интегрировать нашу экономику в европейскую, со всеми вытекающими «бонусами». И «государственные порты», зарабатывающие деньги и одновременно устанавливающие правила, – это, простите, архаизм.